Если открыть любую изданную в нашей стране «Книгу Памяти», то напротив фамилий огромного числа советских солдат, не вернувшихся с Великой Отечественной войны, написано — «пропал без вести». Далеко не у всех тех, кто числится убитым, указано место захоронения. Эти бойцы и командиры Красной Армии так и остались лежать там, где их настигла смерть: в обвалившихся блиндажах, в засыпанных окопах или воронках, а порой и под открытым небом. В полях, лесах и болотах России до сих пор лежат безвестные останки воинов, погибших на той войне. Сейчас лишь очень немногим воинам, чьи останки находят поисковики, удается вернуть имена. Остальные так и остаются «Неизвестными солдатами» той далёкой и страшной войны.
3 декабря 1966 г., в ознаменование 25-летней годовщины разгрома немецких войск под Москвой прах неизвестного солдата был перенесён из братской могилы на 41-м километре Ленинградского шоссе и торжественно захоронен в Александровском саду, у стен Кремля. 8 мая 1967 г. на месте захоронения был открыт мемориальный архитектурный ансамбль «Могила Неизвестного солдата». Зажжён Вечный огонь. С 12 декабря 1997 г. пост № 1 почётного караула был перенесён от Мавзолея Ленина к Могиле Неизвестного солдата. На надгробной плите установлена бронзовая композиция — солдатская каска и лавровая ветвь, лежащие на боевом знамени. В центре мемориала — ниша с надписью: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен» с бронзовой пятиконечной звездой в центре, в середине которой горит Вечный огонь славы.
Эта фраза, выбитая в камне, предложена С. В. Михалковым, по другой версии — результат совместного творчества поэтов и писателей М. К. Луконина, С. В. Михалкова, К. М. Симонова и С. С. Смирнова.
Эдуард АСАДОВ. Могила Неизвестного солдата
Могила Неизвестного солдата!
О, сколько их от Волги до Карпат!
В дыму сражений вырытых когда-то
Саперными лопатами солдат.
Зеленый горький холмик у дороги,
В котором навсегда погребены
Мечты, надежды, думы и тревоги
Безвестного защитника страны.
Кто был в боях и знает край передний,
Кто на войне товарища терял,
Тот боль и ярость полностью познал,
Когда копал "окоп" ему последний.
За маршем - марш, за боем - новый бой!
Когда же было строить обелиски?!
Доска да карандашные огрызки,
Ведь вот и все, что было под рукой!
Последний "послужной листок" солдата:
"Иван Фомин", и больше ничего.
А чуть пониже две коротких даты
Рождения и гибели его.
Но две недели ливневых дождей,
И остается только темно-серый
Кусок промокшей, вздувшейся фанеры,
И никакой фамилии на ней.
За сотни верст сражаются ребяга.
А здесь, от речки в двадцати шагах,
Зеленый холмик в полевых цветах -
Могила Неизвестного солдата...
Но Родина не забывает павшего!
Как мать не забывает никогда
Ни павшего, ни без вести пропавшего,
Того, кто жив для матери всегда!
Да, мужеству забвенья не бывает.
Вот почему погибшего в бою
Старшины на поверке выкликают
Как воина, стоящего в строю!
И потому в знак памяти сердечной
По всей стране от Волги до Карпат
В живых цветах и день и ночь горят
Лучи родной звезды пятиконечной.
Лучи летят торжественно и свято,
Чтоб встретиться в пожатии немом,
Над прахом Неизвестного солдата,
Что спит в земле перед седым Кремлем!
И от лучей багровое, как знамя,
Весенним днем фанфарами звеня,
Как символ славы возгорелось пламя -
Святое пламя вечного огня!
"Стихи о неизвестном солдате" — одно из самых вершинных, гениальных творений Осипа МАНДЕЛЬШТАМА — является одновременно одним из самых значительных произведений мировой поэзии XX века.
Написано оно 1-15 марта 1937 г. В разгул Красного террора в России. Во время окончательного становления Фашизма на Западе. Между Первой и Второй Мировой войной...
Давайте вспомним его.
3 декабря 1966 г., в ознаменование 25-летней годовщины разгрома немецких войск под Москвой прах неизвестного солдата был перенесён из братской могилы на 41-м километре Ленинградского шоссе и торжественно захоронен в Александровском саду, у стен Кремля. 8 мая 1967 г. на месте захоронения был открыт мемориальный архитектурный ансамбль «Могила Неизвестного солдата». Зажжён Вечный огонь. С 12 декабря 1997 г. пост № 1 почётного караула был перенесён от Мавзолея Ленина к Могиле Неизвестного солдата. На надгробной плите установлена бронзовая композиция — солдатская каска и лавровая ветвь, лежащие на боевом знамени. В центре мемориала — ниша с надписью: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен» с бронзовой пятиконечной звездой в центре, в середине которой горит Вечный огонь славы.
Эта фраза, выбитая в камне, предложена С. В. Михалковым, по другой версии — результат совместного творчества поэтов и писателей М. К. Луконина, С. В. Михалкова, К. М. Симонова и С. С. Смирнова.
Эдуард АСАДОВ. Могила Неизвестного солдата
Могила Неизвестного солдата!
О, сколько их от Волги до Карпат!
В дыму сражений вырытых когда-то
Саперными лопатами солдат.
Зеленый горький холмик у дороги,
В котором навсегда погребены
Мечты, надежды, думы и тревоги
Безвестного защитника страны.
Кто был в боях и знает край передний,
Кто на войне товарища терял,
Тот боль и ярость полностью познал,
Когда копал "окоп" ему последний.
За маршем - марш, за боем - новый бой!
Когда же было строить обелиски?!
Доска да карандашные огрызки,
Ведь вот и все, что было под рукой!
Последний "послужной листок" солдата:
"Иван Фомин", и больше ничего.
А чуть пониже две коротких даты
Рождения и гибели его.
Но две недели ливневых дождей,
И остается только темно-серый
Кусок промокшей, вздувшейся фанеры,
И никакой фамилии на ней.
За сотни верст сражаются ребяга.
А здесь, от речки в двадцати шагах,
Зеленый холмик в полевых цветах -
Могила Неизвестного солдата...
Но Родина не забывает павшего!
Как мать не забывает никогда
Ни павшего, ни без вести пропавшего,
Того, кто жив для матери всегда!
Да, мужеству забвенья не бывает.
Вот почему погибшего в бою
Старшины на поверке выкликают
Как воина, стоящего в строю!
И потому в знак памяти сердечной
По всей стране от Волги до Карпат
В живых цветах и день и ночь горят
Лучи родной звезды пятиконечной.
Лучи летят торжественно и свято,
Чтоб встретиться в пожатии немом,
Над прахом Неизвестного солдата,
Что спит в земле перед седым Кремлем!
И от лучей багровое, как знамя,
Весенним днем фанфарами звеня,
Как символ славы возгорелось пламя -
Святое пламя вечного огня!
"Стихи о неизвестном солдате" — одно из самых вершинных, гениальных творений Осипа МАНДЕЛЬШТАМА — является одновременно одним из самых значительных произведений мировой поэзии XX века.
Написано оно 1-15 марта 1937 г. В разгул Красного террора в России. Во время окончательного становления Фашизма на Западе. Между Первой и Второй Мировой войной...
Давайте вспомним его.
СТИХИ О НЕИЗВЕСТНОМ СОЛДАТЕ
Этот воздух пусть будет свидетелем,
Дальнобойное сердце его,
И в землянках всеядный и деятельный
Океан без окна — вещество...
До чего эти звезды изветливы!
Все им нужно глядеть — для чего?
В осужденье судьи и свидетеля,
В океан без окна, вещество.
Помнит дождь, неприветливый сеятель,—
Безымянная манна его,—
Как лесистые крестики метили
Океан или клин боевой.
Будут люди холодные, хилые
Убивать, холодать, голодать.
И в своей знаменитой могиле
Неизвестный положен солдат.
Научи меня, ласточка хилая,
Разучившаяся летать,
Как мне с этой воздушной могилой
Без руля и крыла совладать.
И за Лермонтова Михаила
Я отдам тебе строгий отчет,
Как сутулого учит могила
И воздушная яма влечет.
Шевелящимися виноградинами
Угрожают нам эти миры
И висят городами украденными,
Золотыми обмолвками, ябедами,
Ядовитого холода ягодами —
Растяжимых созвездий шатры,
Золотые созвездий жиры...
Сквозь эфир десятично-означенный
Свет размолотых в луч скоростей
Начинает число, опрозраченный
Светлой болью и молью нулей.
И за полем полей поле новое
Треугольным летит журавлем,
Весть летит светопыльной обновою,
И от битвы вчерашней светло.
Весть летит светопыльной обновою:
— Я не Лейпциг, я не Ватерлоо,
Я не Битва Народов, я новое,
От меня будет свету светло.
Аравийское месиво, крошево,
Свет размолотых в луч скоростей,
И своими косыми подошвами
Луч стоит на сетчатке моей.
Миллионы убитых задешево
Протоптали тропу в пустоте,—
Доброй ночи! всего им хорошего
От лица земляных крепостей!
Неподкупное небо окопное —
Небо крупных оптовых смертей,—
За тобой, от тебя, целокупное,
Я губами несусь в темноте —
За воронки, за насыпи, осыпи,
По которым он медлил и мглил:
Развороченных — пасмурный, оспенный
И приниженный — гений могил.
Хорошо умирает пехота
И поет хорошо хор ночной
Над улыбкой приплюснутой Швейка,
И над птичьим копьем Дон-Кихота,
И над рыцарской птичьей плюсной.
И дружит с человеком калека —
Им обоим найдется работа,
И стучит по околицам века
Костылей деревянных скамейка,—
Эй, товарищество, шар земной!
Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб — от виска до виска,—
Чтоб в его дорогие глазницы
Не могли не вливаться войска?
Развивается череп от жизни
Во весь лоб — от виска до виска,—
Чистотой своих швов он дразнит себя,
Понимающим куполом яснится,
Мыслью пенится, сам себе снится,—
Чаша чаш и отчизна отчизне,
Звездным рубчиком шитый чепец,
Чепчик счастья — Шекспира отец...
Ясность ясеневая, зоркость яворовая
Чуть-чуть красная мчится в свой дом,
Словно обмороками затоваривая
Оба неба с их тусклым огнем.
Нам союзно лишь то, что избыточно,
Впереди не провал, а промер,
И бороться за воздух прожиточный —
Эта слава другим не в пример.
И сознанье свое затоваривая
Полуобморочным бытием,
Я ль без выбора пью это варево,
Свою голову ем под огнем?
Для того ль заготовлена тара
Обаянья в пространстве пустом,
Чтобы белые звезды обратно
Чуть-чуть красные мчались в свой дом?
Слышишь, мачеха звездного табора,
Ночь, что будет сейчас и потом?
Наливаются кровью аорты
И звучит по рядам шепотком:
— Я рожден в девяносто четвертом,
Я рожден в девяносто втором...—
И в кулак зажимая истертый
Год рожденья,— с гурьбой и гуртом
Я шепчу обескровленным ртом:
— Я рожден в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном
Ненадежном году — и столетья
Окружают меня огнем.
1937
Николай МАНАЦКОВ
Таллинским событиям 2007 года
Я в том бою остался...
Стоя
в окопе линии передней
засыпанный сырой землёю,
пронзённый пулею.
Последней...
И, захороненный без гроба,
солдатских почестей и славы -
шагну сегодня из раскопа
навстречу отблескам кровавым.
Там,
на краю его отвесном -
скажу во имя тех, кто пали
за неизвестных и известных,
чьё имя вписано в скрижали.
За тех, кто из траншеи смятой,
с запёкшимися в кровь губами,
зажав последнюю гранату -
вставал!
рванув кольцо зубами.
Под Безымянной высотою
стоявших насмерть плотным тромбом,
прикрыв рубеж от танков с воем
в пыли
на Ost
идущих
ромбом -
бойцов безусого комбата,
наркомовской хлебнувших водки,
в лучах багрового заката
им бившим в лоб -
прямой наводкой.
Раскисшие аэродромы...
на них с пустым боезапасом
и в баках ноль - тянули к дому
ещё зелёные, но асы.
Порой, механики встречали
израненные самолёты,
не зная то, что их сажали
'на брюхо' -
мёртвыми
пилоты.
Да,
это мы от Сталинграда,
в борьбе с фашистскою чумою
сметая на пути преграды,
пошли на Запад той зимою.
Неся заветную свободу,
к врагу не ведая пощады,
мы просто делали работу,
взамен не требуя награды.
Освобожденная Европа -
цветы -
бросала нам под танки:
в любой стране есть мой Некрополь,
однополчан лежат останки.
Я той Войны остался - болью...
Незримой, как бы неуместной,
став для неё на ранах солью,
вошедший в память -
Неизвестным.
Траншей заросшие распилы
и тишина над полем боя...
За что же братские могилы
повсюду лишены покоя?
Где прЕдали - теперь предАли,
а ныне вовсе забывают,
и те, кого освобождали,
наш прах злорадно попирают.
Но, опалённых жаром адским -
погост потомков заклинает:
не потревожьте сон солдатский,
и пусть никто не помышляет
им, утомлённым канонадой
и грозным рокотом 'Катюши',
приют последний, как награду
и сон заслуженный нарушить.
А там, далече: в Трептов-парке -
где плиты скорбные рядами,
огонь пылает Вечный, жаркий,
от той Войны зажжённый нами -
напоминанием вандалам
Солдат из бронзы встал,
отлитый
с мечом,
опущенным устало
в обломки свастики разбитой.
Без каски: не герой воспетый,
а от сохи - мужик рязанский:
застыл
навечно
над Планетой
с спасённой девочкой германской...
...я в той Войне остался,
злою
в огне кинжальном, перекрестном
пробитый пулею шальною,
на обелисках -
невоскресным.
Мне бронь в Раю
и место свято,
но райской кущи не достоин,
пока
последнего Солдата
печальный прах не упокоен.
Я всё ещё в окопе,
строя
не сбив на рубеже забытом,
сражённый на исходе боя,
в последний день войны -
убитый.
Фанерка с надписью заветной
была б Победным мне раскатом:
Пехоты,
Гвардии...
посмертно...
Погибший в Мае, в 45-ом.
09. 05. 2007 г.
Этот воздух пусть будет свидетелем,
Дальнобойное сердце его,
И в землянках всеядный и деятельный
Океан без окна — вещество...
До чего эти звезды изветливы!
Все им нужно глядеть — для чего?
В осужденье судьи и свидетеля,
В океан без окна, вещество.
Помнит дождь, неприветливый сеятель,—
Безымянная манна его,—
Как лесистые крестики метили
Океан или клин боевой.
Будут люди холодные, хилые
Убивать, холодать, голодать.
И в своей знаменитой могиле
Неизвестный положен солдат.
Научи меня, ласточка хилая,
Разучившаяся летать,
Как мне с этой воздушной могилой
Без руля и крыла совладать.
И за Лермонтова Михаила
Я отдам тебе строгий отчет,
Как сутулого учит могила
И воздушная яма влечет.
Шевелящимися виноградинами
Угрожают нам эти миры
И висят городами украденными,
Золотыми обмолвками, ябедами,
Ядовитого холода ягодами —
Растяжимых созвездий шатры,
Золотые созвездий жиры...
Сквозь эфир десятично-означенный
Свет размолотых в луч скоростей
Начинает число, опрозраченный
Светлой болью и молью нулей.
И за полем полей поле новое
Треугольным летит журавлем,
Весть летит светопыльной обновою,
И от битвы вчерашней светло.
Весть летит светопыльной обновою:
— Я не Лейпциг, я не Ватерлоо,
Я не Битва Народов, я новое,
От меня будет свету светло.
Аравийское месиво, крошево,
Свет размолотых в луч скоростей,
И своими косыми подошвами
Луч стоит на сетчатке моей.
Миллионы убитых задешево
Протоптали тропу в пустоте,—
Доброй ночи! всего им хорошего
От лица земляных крепостей!
Неподкупное небо окопное —
Небо крупных оптовых смертей,—
За тобой, от тебя, целокупное,
Я губами несусь в темноте —
За воронки, за насыпи, осыпи,
По которым он медлил и мглил:
Развороченных — пасмурный, оспенный
И приниженный — гений могил.
Хорошо умирает пехота
И поет хорошо хор ночной
Над улыбкой приплюснутой Швейка,
И над птичьим копьем Дон-Кихота,
И над рыцарской птичьей плюсной.
И дружит с человеком калека —
Им обоим найдется работа,
И стучит по околицам века
Костылей деревянных скамейка,—
Эй, товарищество, шар земной!
Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб — от виска до виска,—
Чтоб в его дорогие глазницы
Не могли не вливаться войска?
Развивается череп от жизни
Во весь лоб — от виска до виска,—
Чистотой своих швов он дразнит себя,
Понимающим куполом яснится,
Мыслью пенится, сам себе снится,—
Чаша чаш и отчизна отчизне,
Звездным рубчиком шитый чепец,
Чепчик счастья — Шекспира отец...
Ясность ясеневая, зоркость яворовая
Чуть-чуть красная мчится в свой дом,
Словно обмороками затоваривая
Оба неба с их тусклым огнем.
Нам союзно лишь то, что избыточно,
Впереди не провал, а промер,
И бороться за воздух прожиточный —
Эта слава другим не в пример.
И сознанье свое затоваривая
Полуобморочным бытием,
Я ль без выбора пью это варево,
Свою голову ем под огнем?
Для того ль заготовлена тара
Обаянья в пространстве пустом,
Чтобы белые звезды обратно
Чуть-чуть красные мчались в свой дом?
Слышишь, мачеха звездного табора,
Ночь, что будет сейчас и потом?
Наливаются кровью аорты
И звучит по рядам шепотком:
— Я рожден в девяносто четвертом,
Я рожден в девяносто втором...—
И в кулак зажимая истертый
Год рожденья,— с гурьбой и гуртом
Я шепчу обескровленным ртом:
— Я рожден в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном
Ненадежном году — и столетья
Окружают меня огнем.
1937
Николай МАНАЦКОВ
Таллинским событиям 2007 года
Я в том бою остался...
Стоя
в окопе линии передней
засыпанный сырой землёю,
пронзённый пулею.
Последней...
И, захороненный без гроба,
солдатских почестей и славы -
шагну сегодня из раскопа
навстречу отблескам кровавым.
Там,
на краю его отвесном -
скажу во имя тех, кто пали
за неизвестных и известных,
чьё имя вписано в скрижали.
За тех, кто из траншеи смятой,
с запёкшимися в кровь губами,
зажав последнюю гранату -
вставал!
рванув кольцо зубами.
Под Безымянной высотою
стоявших насмерть плотным тромбом,
прикрыв рубеж от танков с воем
в пыли
на Ost
идущих
ромбом -
бойцов безусого комбата,
наркомовской хлебнувших водки,
в лучах багрового заката
им бившим в лоб -
прямой наводкой.
Раскисшие аэродромы...
на них с пустым боезапасом
и в баках ноль - тянули к дому
ещё зелёные, но асы.
Порой, механики встречали
израненные самолёты,
не зная то, что их сажали
'на брюхо' -
мёртвыми
пилоты.
Да,
это мы от Сталинграда,
в борьбе с фашистскою чумою
сметая на пути преграды,
пошли на Запад той зимою.
Неся заветную свободу,
к врагу не ведая пощады,
мы просто делали работу,
взамен не требуя награды.
Освобожденная Европа -
цветы -
бросала нам под танки:
в любой стране есть мой Некрополь,
однополчан лежат останки.
Я той Войны остался - болью...
Незримой, как бы неуместной,
став для неё на ранах солью,
вошедший в память -
Неизвестным.
Траншей заросшие распилы
и тишина над полем боя...
За что же братские могилы
повсюду лишены покоя?
Где прЕдали - теперь предАли,
а ныне вовсе забывают,
и те, кого освобождали,
наш прах злорадно попирают.
Но, опалённых жаром адским -
погост потомков заклинает:
не потревожьте сон солдатский,
и пусть никто не помышляет
им, утомлённым канонадой
и грозным рокотом 'Катюши',
приют последний, как награду
и сон заслуженный нарушить.
А там, далече: в Трептов-парке -
где плиты скорбные рядами,
огонь пылает Вечный, жаркий,
от той Войны зажжённый нами -
напоминанием вандалам
Солдат из бронзы встал,
отлитый
с мечом,
опущенным устало
в обломки свастики разбитой.
Без каски: не герой воспетый,
а от сохи - мужик рязанский:
застыл
навечно
над Планетой
с спасённой девочкой германской...
...я в той Войне остался,
злою
в огне кинжальном, перекрестном
пробитый пулею шальною,
на обелисках -
невоскресным.
Мне бронь в Раю
и место свято,
но райской кущи не достоин,
пока
последнего Солдата
печальный прах не упокоен.
Я всё ещё в окопе,
строя
не сбив на рубеже забытом,
сражённый на исходе боя,
в последний день войны -
убитый.
Фанерка с надписью заветной
была б Победным мне раскатом:
Пехоты,
Гвардии...
посмертно...
Погибший в Мае, в 45-ом.
09. 05. 2007 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий